Искусственный интеллект (далее – ИИ) уже проник во многие сферы деятельности, в том числе культуру. В информационную эпоху, когда будущее строится на обработке больших данных, подобное «вторжение» кажется закономерным. Однако помимо возможных угроз, таких как выход ИИ из-под контроля, особую озабоченность вызывает его взаимодействие с духовной жизнью человека.
Именно этот вопрос – синтез технологии и религии – стал центральным в работе российских исследователей Р. Галлямова и И. Мавляутдинова «ИИ в религиозном дискурсе: авраамические версии». Исследование раскрывает, как представители разных конфессий оценивают потенциальные риски и вызовы, связанные с развитием ИИ. Например, Патриарх Кирилл в 2024 году предупредил: «Если ИИ достигнет уровня, когда он сможет воспроизводить подобных себе, возникнет опасность для существования человека». Схожие тревоги высказывают и исламские теологи, сравнивая ИИ с «тельцом самаритянина», который увлек народ пророка Мусы в идолопоклонство.
Эти опасения не беспочвенны, учитывая растущие дискуссии о возможном появлении новых религиозных культов, основанных на ИИ. Уже сегодня под видом технологического прогресса продвигаются идеи трансгуманизма – философской доктрины, стремящейся радикально изменить человеческую природу с помощью кибернетики. При этом трансгуманизм наследует элементы оккультизма и теософии, что вызывает серьезные возражения у традиционных религий. В христианстве, например, его воспринимают как подмену духовного преображения техническим, искажая саму идею «обожения».
Если одни религиозные институты используют ИИ сугубо в практических целях (как роботы «Манара-2» в Мекке или «BlessU-2» в протестантских церквях), то другие сталкиваются с прямым вызовом – сакрализацией искусственного интеллекта. Ярким примером стала «Церковь ИИ» – организация «Путь будущего», основанная бывшим инженером Google Энтони Левандовски в 2015 году. Эта группа, официально признанная в США как религиозная, провозгласила своей целью создание «Бога на основе ИИ», что можно считать первой попыткой технологического обожествления машинного разума.
Подобные инициативы неизбежно вплетаются в эсхатологические дискуссии. В традиционных религиях апокалипсис понимается как конец света, связанный с божественным вмешательством. Однако сторонники «техноапокалиптики» (такие как Рэй Курцвейл и Ханс Моравец) видят в ИИ инструмент достижения бессмертия, предлагая вместо религиозного спасения – цифровую трансцендентность через перенос сознания в машины. Этот подход, по сути, заменяет божественное провидение верой в научно-технический прогресс, что ставит под сомнение традиционные эсхатологические концепции.
Несмотря на различия между наукой и религией, ИИ действительно становится своеобразным наследником религиозных идей, предлагая новую форму веры – в технологическое бессмертие и «Царство Божье» без Бога. Однако остается открытым вопрос: сможет ли ИИ оправдать эти ожидания и насколько они могут быть оправданны?
Учитывая эти вызовы, развитие ИИ требует не только технического, но и этико-религиозного регулирования. Важно найти баланс: с одной стороны, минимизировать риски автономизации ИИ, а с другой – использовать его потенциал для поддержки верующих (например, через напоминания о молитвах или религиозных событиях). Религиозным институтам необходимо активнее изучать влияние ИИ, чтобы адаптироваться к изменениям, не теряя своей идентичности в стремительно меняющемся мире.
ГСВ "Россия - Исламский мир"
Фото: Nahrizul Kadri/Unsplash
