Российский интерес к Ближнему Востоку и усиление позиций Москвы в регионе не стоит связывать исключительно с сирийским урегулированием. Последние несколько лет Россия последовательно выстраивает партнерские отношения с самыми разными силами на Ближнем Востоке. Одной из тех стран, где Москву приветствуют и стремятся развивать с ней контакты, является Ирак.
Москву и Багдад традиционно связывают сотрудничество и долгая история отношений, базирующаяся на солидной правовой базе, в основе которой Договор о дружбе и сотрудничестве между Союзом Советских Социалистических Республик и Иракской Республикой (подписан в Багдаде 09.04.1972). СССР помогал Ираку с индустриализацией и был крупнейшим поставщиком вооружений.
Сегодня эти связи постепенно восстанавливаются на разных уровнях. Итоги парламентских выборов 2018 г. в Ираке отразились на перспективах российско-иракского взаимодействия. На первый взгляд, у победившей и получившей 54 места на парламентских выборах коалиции «Саирун» нет контактов с Россией. Несмотря на то, что отношения сравнительно ограниченны, представляется, что сторонам ничто не мешает их углублять и расширять.
Однако ключевым моментом являются внутрииракские договоренности по формированию правительства, в чем «Саирун» может испытывать определенные сложности. Прагматичные заявления лидера коалиции Муктады ас-Садра о необходимости совместной работы с другими внутрииракскими политическими игроками позволяют предположить, что и во внешней политике он придерживается того же подхода. Тогда существует возможность не только сохранения нынешнего уровня отношений между Москвой и Багдадом, но и их развития.
Москва и Багдад: прагматизм в основе отношений
В период наступления боевиков ИГ (ИГ/ИГИЛ, здесь и далее — организация признана террористической и запрещена в РФ — Прим. ред.) в 2014 г. Москва оперативно поставила необходимые Багдаду вооружения и технику (в т.ч. и самолеты).
Эти поставки были реализованы в рамках подписанного министерством обороны Ирака и российским «Рособоронэкспортом» еще в 2012 г. контракта на 4,2 млрд долл.
Жизненно важной для Ирака была скорость поставки, поскольку фронт войны с ИГ пролегал в нескольких километрах от Багдада. В то время как США не могли предоставить технику и вооружения, Россия постаралась обеспечить Ирак всем необходимым в максимально сжатые сроки. Посол России в Багдаде Максим Максимов отмечал: «Мы всегда говорили, что готовы оказывать этой стране всемерное содействие в укреплении обороноспособности вооруженных сил. В рамках ВТС российский военно-промышленный комплекс уже поставил иракскому правительству большое количество военной техники, которая хорошо зарекомендовала себя на полях сражений против ИГИЛ в Ираке. Речь идет о вертолетах МИ-35М и МИ-28Н, штурмовиках СУ-25, ПТРК «Корнет-Э» и другой продукции военного назначения».
Кроме того, реализуются подписанные в 2017 г. контракты на поставку зарекомендовавших себя танков Т-906. Несмотря на сообщения об интересе Ирака к закупке российских систем С-400 в начале 2018 г., они не были подтверждены послом Ирака в Москве Хайдаром Хади. Российские энергетические компании, присутствовавшие в Ираке и до 2003 г., получили возможность участвовать в тендерах на разработку нефтяных и газовых месторождений. Сегодня в Ираке реализует проекты ПАО «Газпром нефть», которое разрабатывает месторождение «Бадра» в провинции Васит и два блока («Шакал» и «Гармиан») в Курдском автономном районе (КАР). 6 декабря 2017 г. «Газпром нефть» ввела в промышленную эксплуатацию газовый завод на месторождении «Бадра» в Ираке. Кроме того, по состоянию на март 2018 г. общий объем инвестиций ПАО «ЛУКОЙЛ» в разработку месторождений «Западная Курна-2» и «Блок-10» составил 8 млрд долл.
Неясной остается ситуация с российской компанией «Роснефть». Компания имела договоренности с Региональным правительством Курдистана по вопросу разработки месторождений в Киркуке. Однако с переходом Киркука под контроль сил багдадского правительства министерство нефти Ирака заявило о непризнании каких-либо ранее заключенных договоренностей в обход центрального правительства. Российский нефтяной гигант еще сохраняет свое присутствие в Ираке. Согласно сообщениям СМИ, были возможны встречи бывшего премьер-министра Ирака Х. аль-Абади и главы «Роснефти» И. Сечина для урегулирования этого вопроса, но компания эту информацию не подтверждала.
По сообщению информационного агентства Reuters, «Роснефти» перешла инфраструктура, трубопровод Киркук — Джейхан мощностью около 300 тыс. баррелей в день, который доставляет большую часть нефти Курдского автономного региона на мировые рынки через территорию Турции. Это также делает компанию, возможно, одним из ключевых игроков в договоренностях между Багдадом и Эрбилем. Для России Ирак важен как с точки зрения торгово-экономических отношений, так и в контексте проведения ее региональной политики. При этом Москва прагматично действует в рамках своих ограниченных возможностей в этой стране.
Основные внешние игроки, имеющие влияние непосредственно в Ираке, — Иран и США. Им уступает Саудовская Аравия, которая за последний год сделала много шагов в сторону укрепления своих позиций в Ираке, в том числе благодаря контактам с выходцем из религиозной семьи шиитских ученых, лидером победившей на выборах 2018 г. коалиции «Саирун» Муктадой ас-Садром. Китай, являясь ключевым экономическим партнером Ирака, предпочитает ограничить собственное вмешательство во внутриполитический процесс.
Москва продолжает быть для Багдада удобным и выгодным партнером, который может выполнять для Ирака функцию дополнительной альтернативы в его отношениях с США и Ираном. Ирак не просто стремится вернуться в региональную политику, но и привлекает внимание заинтересованных во взаимной выгоде игроков. Одним из таких прагматичных и влиятельных акторов, безусловно, является Москва.
Наращивание контактов между российскими и иракскими политиками не только позволяет обменяться мнениями, но и подготавливает почву для более серьезного продвижения в двусторонних отношениях. Стоит отметить, что они всегда были многосторонними в самых различных сферах, а основными являлись энергетика и ВТС. Иран потенциально поддерживает, а США открыто не выступают против такого сотрудничества Москвы и Багдада.
Существующее мнение о том, что именно Тегеран приглашает Москву в Ирак, надеясь, таким образом, на создание противовеса Вашингтону, не является однозначным. Власти в Багдаде за последние годы нарастили возможности для проведения собственной политики и в целом благосклонно относятся к Москве. Это выражается и в обсуждаемых послаблениях для деятельности российского бизнеса и других мерах. Единственное, в чем Тегеран может выиграть, так это в том, что он способен предложить России более серьезную опору внутри Ирака. Но Россия не желает вмешиваться во внутрииракский политический процесс и устанавливает прагматичные связи и бизнес-контакты, отчего выигрывают все стороны.
Багдад поддерживает укрепление присутствия Москвы, поскольку в таком случае появляется ещё один полюс влияния. Маневрируя между всеми полюсами, Ирак получает дополнительные возможности для реализации собственных интересов. Москва и Багдад регулярно координируют действия по вопросам региональных проблем и борьбы с терроризмом. 25 сентября 2015 г. было достигнуто четырехстороннее соглашение об обмене информацией между Россией, Ираком, Ираном и Сирией и создан Информационный центр в Багдаде («Четырехсторонний центр обмена информацией»). Эта координация не может быть направлена на борьбу против каких-либо третьих сторон. Решаются вполне конкретные задачи по координации ведения боевых действий против ИГ, идентификации личностей террористов, поиска детей, которые были вывезены из России родителями, примкнувшими к ИГ, и т.д.
Такая работа положительно влияет на борьбу с терроризмом и выполняется в интересах Москвы, Багдада, Тегерана, Дамаска, а также Вашингтона. Багдадский Информационный центр был призван обеспечить более тесное сотрудничество сторон в борьбе с терроризмом и конкретно ИГ. Учитывая что борьба с террористической организацией отходит на второй план, само значение Центра может быть пересмотрено и получить дополнительное развитие. Сам по себе данный прецедент, как новый и достаточно неожиданный для многих формат, является для России положительным опытом. Москва обладает рядом механизмов для поддержания взаимодействия с каждой из обозначенных стран на двустороннем треке. Все государстваучастники могут прийти к пониманию необходимости усиления двусторонних связей или многостороннего сотрудничества в рамках других форматов (возможно, созданию новых).
Ирак уже проявляет интерес к участию в таких форматах, как «астанинский» процесс по Сирии, что говорит не только о желании Багдада быть в курсе обсуждений и событий, но и повысить свою роль в регионе, стать стороной, способной выступать переговорным посредником в процессе урегулирования конфликтов. Что касается таких игроков, как США и Саудовская Аравия, они могли бы подключиться к диалогу и выступить с совместной инициативой по созданию новой организации безопасности на коллективной основе или образованию рабочей группы, некоего совместного механизма, для купирования возможных рисков.
Отдельно стоит обратить внимание на комплексность институционального взаимодействия Москвы и Багдада. Среди ключевых механизмов можно отметить уже упомянутый Багдадский Информационный центр, российскоиракскую рабочую группу по сотрудничеству в области энергетики, рабочую группу по возвращению женщин и детей из Ирака и Сирии. Ключевым органом межправительственного взаимодействия является российскоиракская комиссия по торговле, экономическому и научно-техническому сотрудничеству, возглавляемая с российской стороны вице-премьером Ю. Борисовым (ранее позицию занимал Д. Рогозин), а с иракской — министром иностранных дел Мухаммадом Али аль Хакимом (до формирования нового правительства в Ираке — И. аль-Джаафари).
Таким образом, стратегия Москвы на иракском направлении связана с поступательным развитием отношений с Багдадом, приверженностью территориальной целостности страны, многовекторностью (связи «на земле» с различными акторами — от президента Ирака до лидеров аль-Хашд аш-Шаабий).
Руслан Мамедов, Программный координатор РСМД
