До середины XVI века ислам среди афганских племен распространялся медленно. Вожди принимали молодую религию, вступая в союз с мусульманскими правителями и нанимаясь к ним на военную службу – как это происходило во время индийских походов султана Махмуда Газнави или военных кампаний Бабура. Ситуацию изменили странствующие проповедники. Позже из среды самих афганцев стали выходить авторы, привнесшие в пуштунскую литературу жанр духовной азбуки, который стал символом глубокой интеграции племенного общества в исламскую культуру.
Один из таких странствующих вероучителей – Байазид Ансари – вошел в историю не только как основатель религиозного и политического движения рошанийа («просветленные»), но и как автор, оказавший влияние на становление афганской литературы. Основы своего учения он излагал в поэзии и прозе, а во второй половине XVI века проявил себя и как талантливый политик. Пуштунские племена, среди которых Ансари приобрел влияние, под предлогом защиты и распространения рошанитского учения причиняли серьезное беспокойство Великим Моголам.
Что касается духовной азбуки, то множество сохранившихся рукописей XVI-XVII веков свидетельствует о популярности этого жанра. Считается, что первым автором афганских духовных азбук был поэт Арзани Хвешкай из числа рошанитов. Вероятно, именно его произведения описывает ханафитский богослов Ахунд Дарвеза: «В эти времена некоторые вероотступники кое-что написали по поводу алфавита, истолковав его так, что, мол, в каждой букве скрыт какой-то смысл. Однако все, что они говорили, – это безбожие и отступничество…».
Эти слова содержатся в кратком предисловии Дарвезы к его собственному духовному алфавиту, написанному ритмической прозой. Богослов был крайне строг и часто обвинял пуштунов в невежестве в вопросах веры. Он оказался наиболее рьяным среди ханафитских ученых, недовольных успехом рошанитов и активно противостоявших им в идеологической борьбе. Во многих афганских племенах проповедовали мистические идеи, сомнительные с точки зрения ортодоксального ислама. Хотя эти учителя оставались в рамках суфизма, их проповеди о близости Бога в среде невежественных афганцев порой перерастали в притязания на пророческую миссию.
Духовные алфавиты Арзани Хвешкая и Ахунда Дарвезы дали толчок развитию этого жанра на языке пушту. При этом утверждения, будто «рошанитские» азбуки содержали ересь, не соответствуют действительности. Как и условно «ханафитские», они представляют собой синтез понятий и идей суннитского и мистического ислама. Эти произведения не интерпретируют символизм букв и не являются словарями, а скорее объясняют религиозные нормы и понятия. Связь с алфавитом здесь формальна: первое слово каждого фрагмента начинается с одной из арабских букв.
Самая сложная по содержанию азбука – трактат по суфизму, написанный рошанитским поэтом Мирзаханом Ансари, внуком Байазида. Произведение состоит из тридцати философских газелей, каждая из которых содержит одиннадцать двустиший. Во вступлении автор разъясняет цель своей азбуки, прямо заявляя, что с ее помощью читатель должен выучить буквы Корана и постичь истинный смысл единобожия.
Главные идеи азбуки Мирзахана – это основы суфизма: присутствие единой божественной сущности во многообразии материального мира и обязанность человека, преодолев привязанность к мирскому, стремиться к постижению Бога. В одном стихотворении восхваляется Пророк Мухаммад ﷺ, в других, где Всевышний предстает в образе любимого Друга, звучат традиционные для суфийской лирики любовно-мистические мотивы.
Более близкими к представлению об азбуке как о «начале знания» являются духовные алфавиты рошанитского поэта Давлата Лоханая. Одна его азбука, более ранняя, имеет суфийский уклон и явно испытала влияние предшественников. Другая адресована простым верующим и трактует основные догматы суннитского ислама. Обе написаны доступным языком и коротким стихотворным размером, что облегчало их запоминание.
Богословы в своих азбуках предпочитали поэтическую форму и объяснение суфийских понятий, продолжая традиции рошанитов, а не следуя строгой линии Дарвезы. Некоторые из этих азбук имеют авторские особенности: например, краткое сочинение проповедника Бабу Джана написано не как наставление, а как молитва, в которой автор просит Всевышнего о милости и укреплении в вере.
Контрастное сочетание традиции и мистики проявляется в азбуках богослова Хусайна. Наиболее смелым отступлением автора от канона стал фрагмент, где духовные наставления изложены как бы от имени Бога. Подобное встречается у рошанитских поэтов, но не в духовных азбуках. У таких стихов глубокие корни – они восходят к суфийской поэзии экстаза и связаны с понятием «илхам» – эзотерическим знанием как божественным даром, не равным пророческому откровению. Присутствие таких строк в азбуке Хусайна говорит о том, что жанр использовался не только по прямому назначению, но и как форма для выражения своих воззрений и эмоций.
К концу XVII века жанр духовной азбуки исчезает из пуштунской литературы и больше не встречается у авторов XVIII века. Однако он не только символизирует глубокую интеграцию афганских племен в исламскую культуру, но и, как другие религиозные сочинения, отражает идейную борьбу между мистицизмом сектантского характера и традиционным богословием. При этом к середине XVII века верх одерживает ортодоксия, но это не освобождает духовную литературу на языке пушту от влияния умеренного суфизма.
ГСВ "Россия - Исламский мир"
Фото: Worshae/Unsplash
