Редакция сайта Группы стратегического видения "Россия - Исламский мир" публикует статью Григория Лукьянова, старшего преподавателя Департамента политики и управления Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики", научного сотрудника Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН, эксперта Российского совета по международным делам. Автор рассуждает о том, стала ли Ливия в результате продолжающегося не один год гражданского противостояния "провалившимся / несостоявшимся государством" (failed state).
***
Вследствие срыва инициированной ООН общенациональной мирной конференции и начала наступления сил Ливийской национальной армии (ЛНА) под командованием фельдмаршала Халифы Хафтара на Триполи в начале апреля 2019 г. североафриканская страна вновь погрузилась в хаос непрекращающейся больше пяти лет необъявленной гражданской войны. Если осенью 2018 г. улицы столицы некогда одной из богатейших стран Северной Африки превратились в поле боя между местными группировками вооруженной милиции, теперь в самой триполитанской агломерации и на подступах к ней совсем недавно непримиримые враги объединились в противодействии полурегулярным формированиям ЛНА. Последние объединяют в себе элитные подразделения, подготовленные и вооруженные при непосредственной поддержке и участии Египта, ОАЭ, Саудовской Аравии и Франции, многочисленные ополчения племен с востока, отдельные отряды милиции северо-запада и наемников из Чада и суданского региона Дарфур. В свою очередь, силы триполитанцев, выступивших против Халифы Хафтара и ЛНА и объединившиеся под эгидой Правительства национального согласия (ПНС) Фаиза Сарраджа, получили небывалую военную и материальную помощь из Турции и Катара, а также политическую поддержку от Италии и ООН в лице генерального секретаря Антониу Гуттериша.
Генерал Халифа Хафтар / Creative Commons
В результате конфликт разгорелся с новой силой и более того - оказался максимально интернационализирован. Уровень потерь с обеих сторон уже в апреле достиг небывалого для Ливии с её сравнительно немногочисленным населением показателя в более чем 600 смертей со стороны комбатантов и гражданских лиц. Степень непосредственной вовлеченности иностранных спонсоров участников противостояния не была столь значительна с 2011 года, когда в результате военной интервенции и непосредственного вмешательства «друзей Ливии» был свергнут режим Муамара Каддафи. Несмотря на сохраняющееся с 2011 года эмбарго ООН на поставки оружия и военных материалов, в порт Мисураты для сил ПНС продолжают поступать грузы военного назначения из Турции, а в Бенгази для ЛНА из Египта и ОАЭ.
Все это во многом свидетельствует о том, что сами участники внутриливийского противостояния и их зарубежные партнеры в значительной степени разочарованы в существующих каналах и механизмах мирного урегулирования споров посредством дипломатии. Мирные инициативы и проекты, предложенные Римом и Парижем для решения, в первую очередь, интересующих преимущественно только их самих проблем миграции и терроризма, соответственно, имеют лишь косвенное отношение к самой Ливии и чаяниям ливийского народа. Не вызывают особой симпатии у ливийцев и потуги Миссии ООН по поддержке в Ливии (МООНПЛ) играть самостоятельную роль эффективного посредника, одновременно находясь в полной зависимости от крупных игроков как в самой Ливии, так и за её пределами.
Ливия стала важнейшим транзитным пунктом для африканцев, стремящихся найти прибежище в Европе / Creative Commons
Военные инструменты при всей их высокой себестоимости и затратности в данных обстоятельствах представляются куда более привлекательным и эффективным инструментом отстаивания интересов и решения проблем в современной Ливии, где война давно стала главным источником политической легитимности и экономического благосостояния для всех существующих игроков.
В списке стран по рейтингу недееспособности государств (Fragile States Index) Ливия в 2019 г. занимает 28 место и входит в группу стран, вызывающих тревогу. Средние показатели значительно ухудшились за последние 5 лет: итоговый суммарный показатель в 2019 г. составил 92,2 против 95,2 в 2014, за это время страна переместилась на 28 место с 41. При всей уязвимости любого индекса и составленного на его основе рейтинга, негативная динамика на лицо.
Тем не менее, почему же Ливию трудно назвать failed state, т.е. несостоявшимся государством, и сравнивать ситуацию в ней с ситуацией в Сомали некорректно?
Ливия – это богатая страна. Нефть продолжает оставаться главным и единственным экспортируемым товаром, а потому она является и основным источником дохода как для государства, так и для ключевых игроков внутриливийского противостояния. Но ее много и её цена достаточно высока, чтобы покрыть все расходы на восстановление страны в кратчайшие сроки. Кроме того, созданный ранее в эпоху бурного экономического подъема и модернизации 1970-1980-х гг. задел, позволяет сегодня не только элите внутри страны, но также диаспоре и рядовым хозяйствам аккумулировать сравнительно значительные финансовые ресурсы, материальную базу и другие блага. Импортируя больше 90% потребляемых продуктов питания, вырастить и произвести которые в самой Ливии не позволяют сложные географические и климатические условия, страна имеет возможность оплачивать эти расходы за счет собственных доходов от продажи нефти. Даже в условиях многолетней войны ливийское население и Ливия как страна все еще достаточно богаты и недостаточно бедны, чтобы повторить печальный опыт Сомали.
Триполи до войны, 2009 год / Public Domain
Чтобы ливийская нефть поступала на рынок, чтобы прибыль от её продажи продолжала поступать, должна функционировать единая инфраструктура, созданная во времена Каддафи и соединяющая все кусочки «ливийской мозаики» в единое целое. Север – это порты, через которые нефть поставляется на мировой рынок; Запад - это самые густонаселенные районы, дающие квалифицированную рабочую силу всей стране; Юго-Восток – это самые богатые и разработанные месторождения; а Юго-Запад – это вода, подводные источники, дающие жизнь и людям, и экономике страны в целом. Ливийская нефтяная индустрия – это не просто сумма месторождений и портов, разбросанных по территории страны, но единая система добычи и транспортировки, функционирующая как единое целое куда более эффективно, чем по частям.
Ливийские женщины протестуют против планов разделить страну на три автономные региона / Creative Commons
В силу своего географического положения Ливия – это одни из самых удобных «врат из Средиземноморья в Африку». Сегодня «ливийский коридор» используется преимущественно мигрантами, перемещающимися из Африки Южнее Сахары в Европу в поисках мирного неба над головой и возможностей для развития, которых лишена их родина, но в перспективе этот торговый путь способен работать в обе стороны и служить каналом перемещения товаров и услуг, принося колоссальную прибыль.
И наконец, несмотря на годы конфликтов, ливийский народ продемонстрировал, что ливийская нация, хотя она молодая и хрупкая, фрагментированная и расколотая, но все же существует. Об этом свидетельствуют несколько тысяч неправительственных организаций, многие из которых безусловно весьма аморфны, но и десятки-сотни вполне функционирующих объединений самим своим существованием подтверждают факт наличия гражданского общества в далеко не зачаточном состоянии. Традиционные социальные институты, как племена, сосуществуют с институтами эпохи модерна, многие из которых находят поддержку среди городских жителей, составляющих больше 90% населения страны. Сравнительно немногочисленное, но беспрецедентно молодое население одной из крупнейших по территории стран Африки в условиях затянувшегося на многие годы транзитного периода продолжает предпринимать попытки поиска национального консенсуса. Нередко становясь заложниками интересов иностранных посредников, ливийцы находятся в поиске своего собственного национального интереса, для реализации которого у них есть собственные силы, ресурсы и инфраструктура.
ГСВ "Россия - Исламский мир"
