Когда будущие историки станут писать о начале XXI века, они наверняка назовут кризис на Ближнем Востоке одной из главных проблем нашего времени. Этот кризис фундаментален, долгосрочен и многогранен. Его корни лежат в повсеместной неспособности государств региона (за очень редкими исключениями) успешно осуществить социальную, экономическую и политическую модернизацию. Периодические срывы в процессе модернизации чреваты соскальзыванием в архаику, кровопролитными гражданскими войнами, жестокими репрессиями авторитарных режимов, масштабными миграциями и ростом международного терроризма. Кризис в странах Ближнего Востока и Северной Африки перерос региональные рамки, превратившись в глобальную проблему, чье негативное воздействие прямо или косвенно ощущает на себе почти весь мир.
Легких путей разрешения кризиса на Ближнем Востоке не существует.
В принципе оптимальным вариантом стабилизации региона было бы создание там под контролем ООН тщательно продуманной, всеобъемлющей региональной системы коллективной безопасности.
Однако в обозримом будущем такое решение лежит за рамками реально возможного.
Во-первых, чтобы быть эффективной, эта система должна быть всеобъемлющей и включать три ведущих неарабских государства региона (Турцию, Израиль и прежде всего Иран). При этом перспективы вовлечения в нее одновременно Ирана и Израиля на данный момент представляются, мягко говоря, весьма призрачными.
Во-вторых, сам арабский мир переживает сегодня глубокий раскол, а конфликт между Катаром, с одной стороны, и Саудовской Аравией и ОАЭ, с другой, практически парализовал работу Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, который ранее рассматривался как потенциальное ядро будущей системы коллективной безопасности.
В-третьих, системе коллективной безопасности пришлось бы решать нелегкую проблему государственной поддержки негосударственных игроков, поскольку именно действия этих последних порождают больше всего нестабильности и насилия в регионе. Любая система коллективной безопасности должна включать договоренность об ограничении деятельности таких игроков, а рассчитывать на достижение такой договоренности пока не приходится.
Но если стремления к миру и стабильности не наблюдается внутри самого региона, то можно ли добиться стабилизации Ближнего Востока усилиями извне?
Роль внешних акторов — США, России, Китая, Европы — не следует переоценивать: они не в состоянии навести порядок в регионе по своему усмотрению.
В конце концов, причины кризиса обусловлены главным образом внутренними процессами и возможности внешних сил провести или даже запустить необходимые глубокие социальные, политические и культурные преобразования в регионе весьма ограниченны. Кроме того, любая потенциально позитивная роль, которую могли бы сыграть внешние игроки, осложняется расхождением взглядов между великими державами относительно путей урегулирования конкретных ситуаций. Отдельные державы склонны видеть в участии других часть глобальной «игры с нулевой суммой». Надо также учитывать, что внутри Ближнего Востока любое внешнее вмешательство за пределами жестко очерченных рамок сталкивается с активным противодействием.
С другой стороны, роль внешних игроков не следует и недооценивать. На протяжении веков, со времен Османской империи, политические элиты на Ближнем Востоке нередко полагались на внешних партнеров, союзников и защитников, принимая от них военную помощь, гарантии безопасности и содействие экономическому развитию. Эта зависимость, сохраняющаяся и по сей день, дает внешним игрокам существенные возможности выдвигать свои условия. Такие рычаги воздействия при их правильном использовании могли бы помочь в решении актуальных проблем безопасности и развития стран Ближнего Востока и Северной Африки.
Что надлежит сделать внешним игрокам, чтобы снизить риски и воспользоваться тем влиянием в регионе, которое они имеют?
Во-первых, и это самое главное, они должны играть друг с другом, а не друг против друга. Соперничество между великими державами, особенно в том, что касается предоставления военной помощи, нередко усиливает разрушительный характер конфликтов в регионе, позволяя им продолжаться еще долго после того, как они бы без этой помощи прекратились — просто в силу истощения ресурсов воюющих сторон (примером тому является Сирия). Какими бы ни были соблазны считать Ближний Восток ареной набора очков в глобальной борьбе друг против друга, реальность такова, что и Европа, и Россия, и США, и Китай заинтересованы в предотвращении дальнейших разрушительных войн в регионе, имеющих столь очевидные негативные последствия (терроризм, разрушение экономики, миграционные потоки) для них всех.
Во-вторых, для цементирования этого сотрудничества каждая из ведущих внешних держав должна сделать свою позицию в отношении региона как можно более четкой и недвусмысленной, избегая размытых красных линий, всякого рода «конструктивных неясностей», ситуационных изменений политики и спонтанных решений. Предсказуемость и надежность — явления для региона редкие, и спрос на них на Ближнем Востоке высок.
В-третьих, мы не должны рассчитывать на возможность найти какое-либо «универсальное» решение для всех стран и всех конфликтных ситуаций в регионе. В некоторых ситуациях (Йемен) ключевую роль может и должна играть Организация Объединенных Наций, в других случаях (Ирак) главная роль внешних держав должна заключаться в оказании содействия законному правительству с тем, чтобы помочь ему укрепить наметившиеся позитивные тенденции на местах. Там, где боевые действия продолжаются и имеется масштабное иностранное военное вмешательство (Сирия), усилия должны быть направлены на предотвращение эскалации и оказание давления на конфликтующие стороны (как внутренние, так и внешние) с целью достижения политического компромисса. В ситуациях, когда конфликтующие стороны еще не готовы к политическому компромиссу (Ливия), лучшим вариантом для внешних игроков могут быть совместные действия по сдерживанию конфликта и недопущению его разрастания за пределы страны.
В-четвертых, мы должны помнить о неразрывной связи между безопасностью и развитием. В странах региона не будет стабильного развития, пока не обеспечена их базовая безопасность. В то же время никто не может гарантировать безопасность без устойчивого социально-экономического развития, которое, в свою очередь, тесно связано с легитимностью власти и эффективностью государственного управления. Эта связь подразумевает тесное взаимодействие между учреждениями, организациями и бюрократиями, которые занимаются вопросами безопасности, и теми, кто несет ответственность за социальные и экономические аспекты преодоления ближневосточного кризиса.
Европа и Россия заинтересованы в нормализации положения дел в Ближневосточном регионе больше других глобальных игроков, в частности Соединенных Штатов и Китая.
Мы находимся гораздо ближе к этому региону по сравнению с ними, а это означает, что Европа и Россия теряют несоразмерно больше других глобальных игроков, если что-то на Ближнем Востоке идет не так. Вместе с тем Европа и Россия смогут извлечь наибольшую выгоду для себя (не в последнюю очередь — экономическую), если ситуация в регионе будет стабильно улучшаться. Несмотря на глубокие разногласия и расхождения во взглядах между Москвой и европейскими столицами, их более тесное сотрудничество по важным региональным проблемам не только желательно, но и практически возможно. Самым ярким примером такого сотрудничества в последние годы было соглашение с Ираном по Совместному всеобъемлющему плану действий которое — по крайней мере до сих пор — продолжает действовать, несмотря на внезапный и нерациональный выход из него США.
Андрей Кортунов, К.и.н., генеральный директор и член Президиума РСМД, член РСМД
Малкольм Чалмерс, Заместитель генерального директора Королевского объединенного института оборонных исследований (RUSI)
