Период Ан-Нахды на рубеже XIX и XX веков стал ареной острого идеологического соперничества, где сталкивались проекты будущего исламского мира. Одни призывали к объединению всех мусульман под властью халифа; Османская империя продвигала идею единой нации, где главным критерием была лояльность султану, а не происхождение или вера; набирал силу и арабский национализм, делавший ставку на самобытность арабов. Интеллектуальная битва велась, в том числе, и за право интерпретации истории, и мыслители каждого направления по-своему использовали образ Крестовых походов для убеждения современников.
В академической среде нет единства взглядов на сохранение в арабском мире памяти о средневековом вооруженном паломничестве. Одна точка зрения утверждает, что эти события были забыты, аргументируя мнение отсутствием специализированных терминов и исторических трудов на арабском языке вплоть до XIX века. Другая позиция, напротив, полагает, что память сохранялась через элементы народной культуры, такие как устные сказания о султане Бейбарсе. То, что в арабских источниках XIX и начала XX века ссылки на Крестовые походы часто даются без пояснений, скорее подтверждает вторую версию.
Ключевые фигуры панисламизма и реформаторства Джамаль ад-Дин аль-Афгани и его ученик Мухаммад Абдо видели в этих военных кампаниях суровое напоминание о вечной угрозе с Запада. В работе «Опровержение материалистов» аль-Афгани связал упадок мусульманского мира с распространением материалистических идей, ослабивших умму, где катастрофа Крестовых походов стала примером последствий этого истончения духа.
Абдо, развивая мысль учителя, усматривал причину упадка в коррупции и ошибках правителей. Вместе с аль-Афгани они издавали газету «аль-‘Урва аль-Вуска» («Наикрепчайшая связь»), где Крестовые походы представали не только глубоким потрясением для исламского мира, но и временем, когда европейцы заимствовали у мусульман технологии и знания, что впоследствии способствовало европейскому Возрождению.
Мустафа Камиль, автор книги «Восточный вопрос», называл борьбу с английской колониальной политикой частью ответа на этот «вопрос». Автор тесно связывал политический и религиозный аспекты конфликта между Османской империей и Европой. Решение Восточного вопроса Камиль видел в халифате во главе с Турцией, предупреждая, что «гибель Высокой Порты … послужила бы поводом к кровавой войне, после которой Крестовые походы показались бы мальчишескими драками».
Аль-Афгани и Абдо на страницах «Наикрепчайшей связи» рассматривали как Крестовый поход и Восстание махдистов в Судане. Вслед за ними Мустафа Камиль переносил это понятие на современные ему военно-политические конфликты Европы с османами. При этом он указывал и на материальные соображения в корне противостояний, отводя религиозной риторике роль идеологического прикрытия.
Арабские мыслители Абд ар-Рахман аль-Кавакиби и Рафик аль-Азм использовали историю Крестовых походов как мощный исторический символ, но для разных целей. Первый, сирийский журналист, выступал за создание всеарабского государства со столицей в Мекке. Второй, уроженец Дамаска, разделял идеи молодых турецких реформаторов и также ратовал за объединение арабов и их независимость от Османской империи.
Аль-Кавакиби видел в Крестовых походах источник религиозной фанатичности, привнесенной, по его мнению, крестоносцами, в то время как ранний ислам характеризовался терпимостью. Таким образом, современные ему межконфессиональные конфликты в Османской империи были следствием этого чуждого «вируса». Одновременно аль-Кавакиби рассматривал походы как божественную кару за моральное разложение и искажение истинного ислама.
Рафик аль-Азм утверждал, что во время Крестовых походов мусульмане не смогли объединиться так же эффективно, как христиане. Для него это доказывало слабость религии как объединяющей силы по сравнению с национализмом. Как и Абдо, аль-Азм признавал: контакты с исламским миром во время Крестовых походов и в Андалусии способствовали европейскому Просвещению.
Взгляды Мухаммада Абдо со временем эволюционировали от конфронтации к идее сотрудничества с Европой. Став главным муфтием Египта, он сосредоточился на внутренней реформе ислама. В «Рисалат ат-Таухид» («Трактат о Единобожии») Абдо опровергал стереотип об агрессивной природе ислама, описывая ранние завоевания Халифата как акты самообороны и развивая тезис о благотворном влиянии мусульманской цивилизации на Европу через Крестовые походы.
Более подробно спектр интерпретаций раскрывается в работах доктора исторических наук Олега Соколова. При знакомстве с разными точками зрения важно признать, что абсолютная правда об историческом событии недостижима. Взгляды арабских мыслителей на Крестовые походы во многом созвучны, хотя в нашей действительности мнения по разным вопросам могут радикально расходиться. Правда едина, но важно осознавать ее сложную, многогранную и субъективную природу. Однако сквозь призму интерпретаций каждого мыслителя явственно проступает рациональное зерно.
ГСВ "Россия - Исламский мир"
Фото: Public Domain
