Понятие «менталитет» вошло в российское интеллектуальное пространство лишь в течение последних двадцати лет, после того как Россия освободилась от философского гнета марксистско-ленинской идеологии. Последняя стремилась установить монополию на научную истину, взять под контроль все философские подходы и ограничить их рамками исторического материализма. Соответственно, понятие «менталитет» рассматривалось как явление буржуазной науки социологии, противоречившей марксистской идеологической интерпретации таких понятий как разум, рациональное (рацио), рационализация, В этот же разряд попадало и понятие менталитета.
Идеология – в марксистском ее понимании – очерчивала теоретические рамки, в которых главенствующая роль отводилась понятию общественного класса. Место класса в структуре общества определяется тем, какие материальные и духовные ценности он производит. В то же время понятие менталитета, которое разрабатывала целая когорта ученых-гуманитариев, прежде всего французских, охватывает совокупность стратегий мышления и поведения, характерных для всего общества в целом. Социологический словарь, изданный издательством «Ларусс» под редакцией Раймона Будона, дает следующее определение менталитета: «Менталитет – совокупность интеллектуальных (ментальных), моральных когнитивных и эмоциональных ориентаций и установок, а также совокупность мнений и обычаев, являющихся общими для членов определенной группы людей».
Раймон Будон / MEDEF, CC BY-SA 2.0
Соответственно, рассматриваемое понятие трактуется более широко и охватывает всю совокупность произведенных человеческим разумом рациональных, эмоциональных и даже воображаемых (фантастических) установок, которые в свою очередь выливаются в некие поведенческие формы. К определению Будона можно добавить еще одно, данное Полем Фуке в его «Словаре социальных наук», где он говорит: «Менталитет включает в себя совокупность индивидуальных и коллективных обычаев и норм, связанных с процессом мышления; следует учитывать, что эти обычаи могут в значительной мере подменять критическое мышление общепринятыми нормами» . В данном Фуке определении важно указание на то, что хранилище знаний и культуры, каковым является ментальность каждого народа, представляет собой устойчивый элемент в структуре его интеллектуального склада. Это хранилище, огражденное от возможности критического рассмотрения, делает народ в определенной степени заложником своих предубеждений и предрассудков, иными словами – стереотипов, относительно собственной культурной сущности и культурной сущности других народов.
С развитием гуманитарных наук и философского знания многие мыслители – такие как Фуко, Пиаже, Леви-Стросс, Гусдорф и другие – внесли в понятие менталитета важное дополнение. Кратко его можно сформулировать следующим образом: менталитет – это зеркало, отражающее топос и хронос культуры… а также фокус, концентрирующий в себе рациональную семантику и интеллектуальные установки, господствующие в той или иной культуре.
В таком значении понятие менталитета включает в себя культурное, духовное, нравственное и психологическое наследие, в том числе и «социальное воображаемое» (imaginaire sociale) людей, привязанных к определенному географическому пространству и конкретному историческому моменту. В этой географической точке и в этот момент времени они создают модели своего мышления и поведения, отражающие их теоретический и практический жизненный опыт. В этом же контексте они генерируют определенные ценности, которые могут частично модифицироваться либо изменяться.
Ценности, в данном значении этого слова, образуют нити, из которых соткана ткань цивилизационной – или культурной – сущности того или иного сообщества людей. Они образуют то, что нередко называют «национальным характером». Ценности – в свою очередь – относятся к кругу явлений, не подверженных непосредственным влияниям, экономическим преобразованиям или политическим изменениям, происходящим в обществе; они как бы стоят выше исторических переменных. Они имеют глубокие корни в культурной идентичности народов. Или же, как говорил Гастон Бутуль: «Они (ценности – пер.) – тело, сложенное из принципов, убеждений, знаний, которое составляет активный и наиболее устойчивый элемент индивидуального и коллективного Я».
Утро стрелецкой казни. Худ. В. И. Суриков, 1881 / Общественное достояние
Следовательно, менталитет – понятие которого включает общие стереотипные формы мышления и поведения – связан с ценностями группы людей, возникшей в определенном месте и в определенное время. Его стереотипный аспект постоянен, поскольку он не связан со сферой научной мысли как части человеческой разумной деятельности; последняя, в свою очередь, постоянно пытается рационализировать вышеупомянутый стереотипный компонент, и таким образом найти ему место в ряду понятий и подходов, выстраивающихся в рамках определенной логики. В то же время он относится к кругу видения самого себя (или даже скорее аутистического видения) во всех направлениях человеческого мышления и опыта, и оставляет широкое поле для играющего существенную роль воображения. Психологические, духовные и метафизические представления занимают очень важное место в видении себя самого и видении другого.
После этого методологического введения, можно перейти к разговору о русском менталитете, который отличается своим особым взглядом на себя самого, а также интеллектуальными, эмоциональными и поведенческими доминантами. Кроме того, он имеет свои ценности – то, что называется особым аксиологическим аспектом его цивилизационного характера. Поэтому вполне оправдано вести речь об определенных константах этого менталитета и присутствующих в нем переменных, находящихся в связи с более общими политическими и экономическими переменными, имевшими место в древности, средних веках, новой и новейшей истории российского государства. Константы в основном проявляются в таком аспекте национального характера как вера (религия), а также в совокупности индивидуальных и коллективных обычаев, связанных с трудом, законом, отношением к власти, системой нравственности и духовностью.
Российский менталитет – результат определенной евразийской пространственно-временной привязки. Исторически он слагается из системы убеждений и моделей поведения, созданных жившими на этой территории этническими и религиозными группами. На протяжении примерно двухтысячелетнего периода времени этот менталитет явил себя миру как носитель особой идентичности, обладающей комплексом особых черт.
Кроме особенностей географического расположения и языкового сознания, духовная сторона этой идентичности также отличалась комплексом особенностей и констант. Их можно сгруппировать в несколько обширных категорий, каждая из которых накладывает свой отпечаток на определенную историческую эпоху в некоторых базовых сферах. В дохристианскую эпоху в российском менталитете (в аспекте отношения к Абсолюту) преобладал языческий характер, представленный широким рядом представлений, обрядов и практик, определявших основные черты менталитета.
Затем пришло время, когда в российском религиозном менталитете стал преобладать христианский православный характер. Он охватил собой систему этики, культуры, эстетики, в целом поведения в различных жизненных ситуациях, и определил картину российского менталитета вплоть до правления Петра Великого. Последний, пользуясь самодержавной властью, провел над российским менталитетом своеобразную операцию и попытался внедрить в него дух европейского Просвещения.
Великое посольство по гравюре современника. Портрет Петра I в одежде голландского матроса / Общественное достояние
Таким образом, российский менталитет как бы раскачивался между своим восточнохристианским (по сути, языческим) наследием и западным рационализмом, пока с социалистической революцией 1917 г. для него не началась новая эпоха с доминированием политического интернационального характера. Эта эпоха, длившаяся 70 лет, закончилась с развалом СССР.
У каждой эпохи был свой символ, воплощенный в правителе. Вождь развивал некую идею, полагая – вместе с командой своих помощников – этот исторический выбор наилучшим, и соответственно пытался сформировать менталитет народа согласно своему характеру, считая, что он будет оптимальным образом подходить не только для русских, но и для всех остальных народов мира. Так обстояло дело при Иване Грозном, Петре Великом и Сталине. Эти лидеры, оставившие глубокий след в российской истории, правили в своей стране железной рукой. С другой стороны, имя каждого из этих деятелей так или иначе связано с российской идеей Империи.
Первый из них попытался возродить идею Византийской империи, однако в российском обличии и исполнении; второй – мечтал об имперской мощи России не только на суше, но и на морях и океанах; третий – стремился создать всемирную коммунистическую империю, охватывающую весь земной шар. Правление третьего из этих правителей отличалось «величием мечты», грандиозными проектами. Все это вместе представляет собой «Великую русскую утопию».
Иван Эггинк. «Великий князь Владимир выбирает веру». 1822 / Общественное достояние
Русский народ под властью этих трех правителей отнюдь не наслаждался ни материальным благосостоянием, ни личной безопасностью и жизненной стабильностью. Личность человека подвергалась при их правлении мучениям и притеснениям. И часто он спасался от угнетения уходом в себя, погружением в мир духовности, метафизики, утопии, отказом от свободного и деятельного участия в экономической и политической жизни.
С одной стороны, российская ментальность творчески проявилась в духовном мире, но, с другой стороны, оказалась неспособной к материальному производству с достаточно высоким уровнем качества. Всякий раз как открывалось широкое поле для воображения и эмоций, духовная жизнь становилась глубже, а творческая энергия сильнее, находя выражение в литературе, поэзии, музыке, танцах, вплоть до науки и философской мысли. Такова парадоксальная противоречивость русского менталитета.
Естественно, не все русские согласятся с тезисом о важности гармонии между материальным и духовным измерениями их личности. Это одна из глобальных проблем русской жизни.
Русских западников мало волнует духовный, или аксиологический, аспект русского менталитета. Их больше заботит экономическое благосостояние и уверенность в будущем. Поэтому их взгляд на русскую душу отличается, как правило, склонностью к самобичеванию, большим оптимизмом и приверженностью западному образцу с его индивидуализмом, рационализмом, реализмом и прагматизмом. Обычно «исконные» русские считают, что западники враждебно относятся к российскому духу и культуре, а также к глубинным свойствам их менталитета, духовности и ценностей.
Мыслитель и ученый, западник Игорь Шафаревич – один из представителей этой когорты – видит выход из страданий России только в следовании западному образцу. Он говорит: «Русский менталитет сможет освободиться от мышления в духе коллективизма и восточного наследия только следуя в построении общества по пути, полностью совпадающему с современным западным демократическим путем».
Математик и общественный деятель Игорь Шафаревич / CC BY-SA 2.0 de
Однако реализация западнической идеи в России не так уж проста. Хотя представители этого подхода располагают реальной информацией о русской ментальности и поведении, при реализации своей модели они пытаются «перепрыгнуть» через цивилизационные особенности россиян, не учитывают многих взаимопереплетенных и запутанных аспектов исторического формирования русского менталитета.
Общие признаки, определяющие характер западного менталитета, так же как и особенности русского менталитета, часто становятся предметом сравнительных исследований и изучения сторонниками метода сравнения разных менталитетов. Каждая из этих особенностей требует отдельного изучения. Поскольку данное исследование касается основных путей развития и категорий менталитета, в этом контексте очень важно дать его описание, воспользовавшись следующей формулой.
Список сравнений и описаний, представляющих собой попытку выявить частное и общее в русском менталитете в сравнении с менталитетами европейцев, индийцев, китайцев и т.д., будет очень длинным. Их можно резюмировать следующим образом: русский менталитет представляет собой уникальное сочетание духовности Востока (всего Востока в целом), и западного рационализма; в нем много фантазии, эмоциональных и духовных представлений, научного и жизненного авантюризма. Это заставляет нас остановиться подробнее на некоторых представлениях, более или менее выраженная представленность которых в культурной индивидуальности русских является предметом дискуссий.
Русский менталитет, стремящийся к сохранению некоторой стабильности и преемственности – которая и указывает на его отличия и особенности в контексте развития цивилизации народов – в действительности сохраняет ряд исконных черт, связных с его поведенческой психологией, и с его взглядом на организацию власти. Далее мы подробно остановимся на каждом из этих моментов.
Сухейль Фарах