Одной из самых распространенных форм реализации межрелигиозного диалога является участие религиозных лидеров в разнообразных саммитах, форумах и конференциях. Например, значимой межрелигиозной площадкой является Съезд лидеров мировых и традиционных религий, который регулярно проводится в столице Казахстана с 2003 года.
Вместе с тем можно услышать мнения, в том числе от самих участников межрелигиозных встреч, что такие мероприятия зачастую являются неэффективными, они представляют собой некую формальную процедуру, которая не приводит к «реальным», значимым результатам ни среди их непосредственных участников, ни в обществе в целом. Иногда в этой связи указывается на поверхность, шаблонность принимаемых в рамках межрелигиозных форумов заявлений, на их декларативный характер, отсутствие какой-либо научной или практической ценности.
Например, в ходе встречи с участниками Европейского совета религиозных лидеров, прошедшей в Москве в 2011 году, Святейший Патриарх Кирилл отметил: «Легче всего подписаться под общими словами – никто не берет никакой ответственности, а потом эти общие заявления никто не читает. В межрелигиозных группах говорят о мире и дружбе, а тем временем на Ближнем Востоке, на Северном Кавказе, в Европе взрываются бомбы. На одном уровне – политкорректный диалог, на другом – жесткая, иногда страшная действительность» . Здесь затрагивается проблема представительства религиозных общин в диалоге. Действительно один из вопросов, связанных с эффективностью межрелигиозного диалога, заключается в том, кто участвует и кто отсутствует в приводящихся встречах. Участниками межрелигиозных инициатив зачастую являются лишь люди, которые признают достоинства диалога, и, по большому счету, не нуждаются в развитии терпимости и взаимного уважения. И иногда получается, как отметил эксперт одной из межрелигиозных конференций, что участники «убеждают самих себя», тогда как в этом не нуждаются. При этом в диалог оказываются никак не вовлечены значительное число членов религиозных общин, в том числе тех из них, для которых озвучиваемые миротворческие идеи были бы особенно актуальны.
В этой заметке хотелось бы поразмышлять о том, насколько нужны межрелигиозные саммиты, в чем заключается их задача и как можно оценить их эффективность.
Для того, чтобы разобраться в этих вопросах хотелось бы предложить некоторую теоретическую модель видов межрелигиозного диалога. Полезно различать четыре основных типа межрелигиозного диалога: полемический, миротворческий, когнитивный и партнерский. Названным типам диалога можно условно сопоставить вопросы, вокруг которых выстраиваются межрелигиозные отношения: «кто прав?», «кто ты?», «как нам мирно жить вместе?» и «что мы можем сделать для улучшения мира?».
Полемический межрелигиозный диалог ставит своей целью демонстрацию преимуществ своей веры и выражается в спорах об истинности религиозных учений. В рамках когнитивного диалога осуществляется знакомство и сравнительное изучение религий. То есть участники стремятся понять, во что верят, каких ценностей придерживаются верующие иной религии. Установка на понимание другой религии, имеющая место в когнитивном диалоге, позволяет вынести из центра внимания вопрос об истинности и спасительности, который может провоцировать антагонизм и вражду.
В XX веке начинает активно развиваться миротворческий межрелигиозный диалог. Популярность этого направления диалога во многом была связана с осознанием того факта, что в условиях современного глобального, взаимозависимого и взаимосвязанного мира верующие разных религий неизбежно массово контактируют друг с другом, а потому важно обеспечивать позитивные отношения между ними. То есть здесь речь идет не о сопоставлении религиозных мировоззрений, различных представлений (как в полемическом и когнитивном диалоге), а о том, как верующим людям, являющимися носителями различающихся религиозных убеждений, жить в мире и согласии, какой вклад они могут внести в разрешение существующих конфликтов и укрепление общественной стабильности.
В ходе развития такого способа коммуникации цель стала определяться не только как миротворчество, но и как сотрудничество верующих в более широкой перспективе для решения различных социальных проблем (помощь нуждающимся, справедливость, дискриминация, интеграция мигрантов, защита религиозной свободы, вклад в процветание общества, утверждение традиционных ценностей, экологическая проблематика и пр.). Такой партнерский межрелигиозный диалог предполагает практическое сотрудничество верующих в различных сферах, представляющих общий интерес. Итак, в рамках миротворческого и партнерского диалога акцент делается на обеспечении конструктивного взаимодействия религий как социальных институтов.
Кроме этого, следует отметить, что миротворческий диалог может реализовываться на трех уровнях: высоком (религиозные лидеры), среднем (ученые, эксперты) и рядовых верующих (англ. «grass roots»). Например, на низовом уровне могут проводиться различные молодежные межрелигиозные мероприятия. В рамках «среднего уровня» осмысливается вопрос, почему верующие разных религий должны жить в мире и уважать друг друга, какая идейная платформа может определять позитивные взаимоотношения. Можно выделить две основные стратегии миротворческого диалога на концептуальном уровне: (1) акцентирование «пацифистских» ценностей религий (посредством приведения цитат из сакральных текстов или их осмысления и формулирования принципов позитивного отношения к другим религиям) и (2) подчеркивание сходств (в догматике и/или этике). В качестве примера в области мусульманско-христианского диалога можно привести открытое письмо исламских лидеров и ученых 2007 года «Общее слово между нами и вами». В «Общем слове» обосновывается, посредством приведения цитат из Библии и Корана, что главное сходство ислама и христианства, которое может лежать в основе уважительных отношений, заключается в признании ими Единого Бога и первостепенной значимости заповедей любви к Нему и любви к ближнему.
Итак, мы выделили четыре основных типа межрелигиозного диалога: полемический, когнитивный, миротворческий и партнерский, а также отметили три уровня, на которых он может реализовываться. Теперь мы можем вернуться к рассмотрению исходного вопроса относительно значения практики проведения межрелигиозных саммитов.
Существует мнение, что контакты в рамках межрелигиозных саммитов вообще якобы не могут называться диалогом «в подлинном смысле этого слова», поскольку здесь не происходит изучение богословских вопросов, изменения позиции участников, их «духовного роста и обогащения». Действительно, в рамках межрелигиозного диалога может иметь место цель сравнительного изучения религий или же просто достижения понимания связанных с ней каких-то социальных явлений и процессов. Однако важно сознавать, что каждый из четырех выделенных типов межрелигиозного диалога имеет свою цель, это разные способы отношений, которые нельзя смешивать.
Например, задачей полемического диалога является демонстрация преимуществ своей веры, «победа в споре». Межрелигиозные диспуты имеют место и сегодня, в том числе в интернет-пространстве, но некорректно переносить соответствующие им задачи на другие формы межрелигиозной коммуникации. Подобным образом не следует смешивать когнитивный диалог и миротворческий диалог, ведь именно к одной из форм реализации последнего и относятся межрелигиозные саммиты. Здесь вообще перед участниками не стоит таких задач как обсуждение догматических представлений своей и другой религии для того, чтобы «понять» другого, встреча личностей в парадигме Я-Ты, которая приводит к изменению внутреннего мира участников, это другой дискурс. Также не следует ожидать от межрелигиозных саммитов каких-то глубоких богословских дискуссий, того, что обсуждаемые проблемы будут исследоваться с академической тщательностью.
Еще один критический аргумент заключается в том, что межрелигиозные саммиты являются неэффективными, они не вносят существенно вклада в достижение декларируемых участниками целей, не имеют практического результата. Здесь можно ответить то же, что указано чуть выше – не следует смешивать миротворческий и партнерский типы диалога, хотя в данном случае это разница со стороны кажется менее заметной.
Вместе с тем важно понимать, что межрелигиозные саммиты, подобные Съезду лидеров мировых и традиционных религий в Казахстане, не предполагают, что участники будут делать какие-то реальные шаги и организовывать практическую деятельность для решения обозначенных ими проблем. То есть в итоговых декларациях может быть заявлено, что, например, участники озабочены неравенством в распределении доходов в современном мире. Однако это не значит, что, когда делегаты разъедутся по окончании мероприятия в свои страны, они будут встречаться с олигархами или с представителями министерства экономики и пытаться решать этот вопрос. Феномен межрелигиозного сотрудничества, конкретной совместной практической деятельности верующих имеет место и осуществляется он в рамках того, что чуть выше было обозначено нами как партнерский диалог. Например, при Совете по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ действовала Межрелигиозная рабочая группа по оказанию гуманитарной помощи населению Сирии. Ее участники собирали средства с религиозных общин участников, закупали и направляли гуманитарную помощь в Сирию. Но в случае межрелигиозных саммитов мы говорим об особой форме миротворческого диалога, а не о диалоге партнерском, не следует их смешивать.
Но тогда встает закономерный вопрос, а в чем вообще тогда заключается значение межрелигиозных мероприятий с участием религиозных лидеров?
Для такого дипломатического диалога важным являются не его концептуальное содержание или перспективы организации совместной деятельности, а символическое значение самого факта благожелательной встречи лидеров разных религий. В данном случае требуется демонстрация религиозными деятелями наличия добрых взаимоотношений и солидарности по каким-то социальным вопросам, выражение лояльности государству и готовности к конструктивному сотрудничеству на благо общества. Такая «картинка» позитивных отношений, транслирующаяся посредством СМИ, является примером для рядовых верующих, и создает благоприятную социальную атмосферу. Именно указанный символический аспект, а не содержание докладов, не развертывание последовательной и логически связанной аргументации, имеет, как представляется, первостепенное значение для различных межрелигиозных форумов с участием религиозных лидеров. Наличие уважительных и даже дружеских отношений, общая позиция по многим вопросам, имеет большое значение в качестве примера отношений для рядовых верующих.
Кроме этого, конечно же, важной оказывается сама возможность религиозным лидерам пообщаться, иметь прямой контакт друг с другом. Значение может иметь привлечение внимания к каким-то проблемам.
В качестве иллюстрации важности возможного символического значения подобных межрелигиозных форумов приведем один гипотетический пример. Начиная с 1990-х годов, хотя последние годы об этом говорят меньше, была весьма популярна идея евразийской интеграции. Это интеграция может осуществляться не только на политическом и экономическом уровнях, но включать культурный аспект, в том числе, учитывать религиозный фактор. Предположим, могло бы быть проведено заседание религиозных лидеров этого региона (некоего «Межрелигиозного совета Евразии»). Участники говорили бы об общем прошлом и перспективах развития сотрудничества в будущем, актуальных вызовах современности и поиске совместного ответа на них. Сам факт, «картинка» в СМИ такой встречи имела бы немалый интегрирующий эффект. Хотя об изучении религиозных и культурных традиций друг друга (когнитивном диалоге) или плане конкретных совместных действий (партнерском диалоге) речи бы не шло, сама такая единичная встреча имела бы большое символическое значение.
Безусловно, практика проведения межрелигиозных саммитов не может заменить другие виды межрелигиозных отношений. Например, может только приветствоваться если кроме саммитов будут интенсифицироваться различные академические исследования компаративного характера или межрелигиозные встречи на уровне рядовых верующих. Например, в Дагестане уже много лет проводится Международный межрелигиозный молодежный форум. В Москве реализуется проект «Диалог религий», в ходе которого проходят шахматные турниры, футбольные и волейбольные матчи. Понятно, что ни миротворческий диалог на «высоком» уровне (в форме межрелигиозных саммитов), ни на «низовом» уровнях (в форме перечисленных межрелигиозных встреч молодежи) не противоречат, а скорее дополняют друг друга.
С другой стороны, минимизация контактов между официальными представителями религиозных общин как альтернатива регулярному дипломатическому диалогу может способствовать разобщению. Гражданский мир и согласие, свой вклад в укрепление которых дипломатический диалог, несомненно, вносит, хотя и воспринимается многими как «данность», но на самом деле является признаком сбалансированной системы межрелигиозных, межнациональных, государственно-религиозных и международных отношений. Поэтому хотя межрелигиозные саммиты могут носить, во многом, формальный характер, некоторые из них могут оцениваться как «излишние», в данном случае, как говорится, цель оправдывает средства.
Таким образом, сложность проблем и процессов в межрелигиозном диалоге свидетельствуют, что для гармонизации отношений могут использоваться различные стратегии, которые не исключают, а могут дополнять друг друга. Проведение межрелигиозных саммитов занимает свою отдельную нишу в системе межрелигиозных отношений, они полезны, необходимы, выполняют свои функции в рамках задачи поддержания общественной стабильности, поэтому их некорректно оценивать с точки зрения других видов межрелигиозной коммуникации, которые преследуют иные цели. Вместе с тем, нельзя не признать, что рассмотренные критические замечания отчасти справедливы, поэтому должны быть учтены экспертами для оптимизации модели дипломатического диалога.
Мельник Сергей Владиславович, старший научный сотрудник ИНИОН РАН, старший научный сотрудник Центра межрелигиозного диалога Болгарской исламской академии, доцент Общецерковной аспирантуры и докторантуры, доктор философских наук.
Фото: БИА
